Неточные совпадения
― Он копошится и приговаривает по-французски скоро-скоро и, знаешь, грассирует: «Il faut le battre le fer, le broyer, le pétrir…» [«Надо ковать железо, толочь его, мять…»] И я
от страха захотела проснуться, проснулась… но я проснулась во сне. И стала спрашивать себя, что это значит. И Корней мне говорит: «родами, родами
умрете, родами, матушка»… И я проснулась…
— Брат! — заговорила она через минуту нежно, кладя ему руку на плечо, — если когда-нибудь вы горели, как на угольях,
умирали сто раз в одну минуту
от страха,
от нетерпения… когда счастье просится в руки и ускользает… и ваша душа просится вслед за ним… Припомните такую минуту… когда у вас оставалась одна последняя надежда… искра… Вот это — моя минута! Она пройдет — и все пройдет с ней…
Отец трепетал над ним, перестал даже совсем пить, почти обезумел
от страха, что
умрет его мальчик, и часто, особенно после того, как проведет, бывало, его по комнате под руку и уложит опять в постельку, — вдруг выбегал в сени, в темный угол и, прислонившись лбом к стене, начинал рыдать каким-то заливчатым, сотрясающимся плачем, давя свой голос, чтобы рыданий его не было слышно у Илюшечки.
Тема случилась странная: Григорий поутру, забирая в лавке у купца Лукьянова товар, услышал
от него об одном русском солдате, что тот, где-то далеко на границе, у азиятов, попав к ним в плен и будучи принуждаем ими под
страхом мучительной и немедленной смерти отказаться
от христианства и перейти в ислам, не согласился изменить своей веры и принял муки, дал содрать с себя кожу и
умер, славя и хваля Христа, — о каковом подвиге и было напечатано как раз в полученной в тот день газете.
— Значит, убеждена, что он
умрет. Это она
от страху уверена, что выздоровеет.
Что же касается мужчин, то Птицын, например, был приятель с Рогожиным, Фердыщенко был как рыба в воде; Ганечка всё еще в себя прийти не мог, но хоть смутно, а неудержимо сам ощущал горячечную потребность достоять до конца у своего позорного столба; старичок учитель, мало понимавший в чем дело, чуть не плакал и буквально дрожал
от страха, заметив какую-то необыкновенную тревогу кругом и в Настасье Филипповне, которую обожал, как свою внучку; но он скорее бы
умер, чем ее в такую минуту покинул.
—
Умерла она так, что после этакой-то чести, этакую бывшую властелинку потащил на гильотину палач Самсон, заневинно, на потеху пуасардок парижских, а она и не понимает, что с ней происходит,
от страху.
Одна она
умерла бы
от страха, а за Васей карабкалась везде, как коза, и была счастлива, если он ее одобрял взглядом или жестом.
— Святыми бывают после смерти, когда чудеса явятся, а живых подвижников видывала… Удостоилась видеть схимника Паисия, который спасался на горе Нудихе. Я тогда в скитах жила… Ну, в лесу его и встретила: прошел
от меня этак будет как через улицу. Борода уж не седая, а совсем желтая, глаза опущены, — идет и молитву творит. Потом уж он в затвор сел и не показывался никому до самой смерти… Как я его увидела, так со
страху чуть не
умерла.
«
Умереть тебе смертью безвременною!» У честного купца
от страха зуб на зуб не приходил; он оглянулся кругом и видит, что со всех сторон, из-под каждого дерева и кустика, из воды, из земли лезет к нему сила нечистая и несметная, все страшилища безобразные.
Тревожные чувства тоски и
страха увеличивались во мне вместе с усилением грозы, но когда пришла величественная минута безмолвия, обыкновенно предшествующая разражению грозы, чувства эти дошли до такой степени, что, продолжись это состояние еще четверть часа, я уверен, что
умер бы
от волнения.
Ченцов в последнее время чрезвычайно пристрастился к ружейной охоте, на которую ходил один-одинешенек в сопровождении только своей лягавой собаки. Катрин несколько раз и со слезами на глазах упрашивала его не делать этого, говоря, что она
умирает со
страху от мысли, что он по целым дням бродит в лесу, где может заблудиться или встретить медведя, волка…
Один убил по бродяжничеству, осаждаемый целым полком сыщиков, защищая свою свободу, жизнь, нередко
умирая от голодной смерти; а другой режет маленьких детей из удовольствия резать, чувствовать на своих руках их теплую кровь, насладиться их
страхом, их последним голубиным трепетом под самым ножом.
«Я вас нашел, но не хотели вы
Признаться». Скромность кстати чрезвычайно.
«Вы правы… чтό страшней молвы?
Подслушать нас могли б случайно.
Так не презрение, но
страхПрочел я в ваших пламенных глазах.
Вы тайны любите — и это будет тайной!
Но я скорей
умру, чем откажусь
от вас».
— И этот старик
от страху не
умер? — спросил робким голосом Кирша, который в первый раз
от роду почувствовал, что может и сам подчас струсить.
Спросите у большинства матерей нашего круга достаточных людей, они вам скажут, что
от страха того, что дети их могут болеть и
умирать, они не хотят иметь детей, не хотят кормить, если уж родили, для того чтобы не привязаться и не страдать.
И, вероятно,
от этого вечного
страха, который угнетал ее, она не оставила Сашу в корпусе, когда генерал
умер от паралича сердца, немедленно взяла его; подумав же недолго, распродала часть имущества и мебели и уехала на жительство в свой тихий губернский город Н., дорогой ей по воспоминаниям: первые три года замужества она провела здесь, в месте тогдашнего служения Погодина.
Вскоре после разрыва (произошел он года за два до начала моего рассказа) жена Латкина, правда уже давно больная,
умерла; вторая его дочка, трехлетний ребенок,
от страха онемела и оглохла в один день: пчелиный рой облепил ей голову; сам Латкин подвергся апоплексическому удару — и впал в крайнюю, окончательную бедность.
Теперь, когда прошло десять лет, жалость и
страх, вызванные записями, конечно, ушли. Это естественно. Но, перечитав эти записки теперь, когда тело Полякова давно истлело, а память о нем совершенно исчезла, я сохранил к ним интерес. Может быть, они нужны? Беру на себя смелость решить это утвердительно. Анна К.
умерла в 1922 году
от сыпного тифа и на том же участке, где работала. Амнерис — первая жена Полякова — за границей. И не вернется.
Небо простит нам несправедливость нашу, когда мы, пораженные ударом, забыли непременные уставы Природы; забыли, что Великая успела осыпать нас благодеяниями на течение веков, и дерзали обвинять Провидение, что Оно столь скоро лишило наше отечество Матери, и столь внезапно: ибо Екатерина, не
умирая, не приготовив нас
страхом к сему несчастию, в одно мгновение сокрылась духом
от земли и России!
— Не то важно, что Анна
умерла от родов, а то, что все эти Анны, Мавры, Пелагеи с раннего утра до потемок гнут спины, болеют
от непосильного труда, всю жизнь дрожат за голодных и больных детей, всю жизнь боятся смерти и болезней, всю жизнь лечатся, рано блекнут, рано старятся и
умирают в грязи и в вони; их дети, подрастая, начинают ту же музыку, и так проходят сот-ни лет, и миллиарды людей живут хуже животных — только ради куска хлеба, испытывая постоянный
страх.
Она чуть не
умерла за меня
от страха и укоров совести, когда я летал на Танкреде; теперь же, когда все было кончено и особенно когда она поймала, вместе с другими, мой взгляд, брошенный на m-me M*, мое смущение, мою внезапную краску, когда, наконец, удалось ей придать этому мгновению, по романтическому настроению своей легкодумной головки, какую-то новую, потаенную, недосказанную мысль, — теперь, после всего этого, она пришла в такой восторг
от моего «рыцарства», что бросилась ко мне и прижала меня к груди своей, растроганная, гордая за меня, радостная.
Животное
умирает, не видя смерти и потому не страдая
от страха ее.
Сошлись раз зайцы и стали плакаться на свою жизнь: «И
от людей, и
от собак, и
от орлов, и
от прочих зверей погибаем. Уж лучше раз
умереть, чем в
страхе жить и мучиться. Давайте утопимся!»
Да
от страха и волнения я бы
умер у их крыльца, раньше чем прикоснулся бы к ручке звонка.
Иду в незнаемый я путь,
Иду меж
страха и надежды;
Мой взор угас, остыла грудь,
Не внемлет слух, сомкнуты вежды;
Лежу безгласен, недвижим,
Не слышу вашего рыданья
И
от кадила синий дым
Не мне струит благоуханье.
Но, вечным сном пока я сплю,
Моя любовь не
умирает,
И ею всех я вас молю,
Пусть каждый за меня взывает:
Господь! В тот день, когда труба
Вострубит мира преставленье, —
Прими усопшего раба
В твои блаженные селенья.